СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ 3
1. ПОНЯТИЕ НАЦИИ И НАЦИОНАЛИЗМА 4
2. ЭТНИЧЕСКИЙ НАЦИОНАЛИЗМ 6
3. РОЛЬ НАЦИОНАЛЬНЫХ ИДЕОЛОГИЙ В КУЛЬТУРАХ
РАЗВИТЫХ СТРАН 12
4. РАЗВИТИЕ НАЦИОНАЛИЗМА В РОССИИ 15
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 19
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 20


ВВЕДЕНИЕ
Национальные и этнические проблемы являются одними из наиболее острых и болезненных в современном мире. Это явление стало своеобразной реакций на тенденции нарастающей унификации духовной и материальной культуры в условиях глобализации.
В результате, в конце ХХ века человечество столкнулось с проблемой актуализации различий – не только национальных, но и культурных, гендерных, расовых, религиозных.
Вместе с тем, тенденции глобализации отнюдь не означают кризиса национальной государственности, они не отменяют устойчивости местной неформальной экономики, этнического национализма и т. д.
Оживление национализма проявляется сильнее всего в сознании отставших в своем развитии народов: «врастание» в глобальную техногенную цивилизацию воспринимается ими как экономическая и культурная экспансия более развитых соседей, навязывание чуждого образа жизни.
Нечто подобное происходит и в сегодняшней России. Ломка существовавшей ранее привычной системы ценностей и непростое складывание новой, привела к появлению характерного чувства незащищенности у огромного количества людей. Четко разграниченная ранее жизнь в социуме теряет свою определенность, границы размываются, и человек встает перед проблемой выбора новых ориентиров.
Поэтому наряду с открытостью, интенсивностью культурной жизни, поисками новых решений в переходные периоды так возрастает тяга к конформизму, желание вновь обрести устойчивую социальную идентичность и связанный с нею психологический комфорт, который очень часто проявляется в явлении национализма.



1. ПОНЯТИЕ НАЦИИ И НАЦИОНАЛИЗМА

Определений нации существует немало. Все они делятся на три класса: в первом случае выделяются некие объективные признаки нации, во втором за основу принимается самосознание, в третьем понятие “нация” оказывается синонимично понятию «государство».
Существует еще одна возможность определения нации, а именно — в качестве продукта национальной идеологии. Так, К. Вердери понимает нацию как символ, использование которого само творит реальность. «Национализм предстает в этой трактовке как оболочка для различных психологических и идеологических конструкций, которые облекаются в эту оболочку постольку, поскольку она оказывается самым эффективным средством их адаптации для массового сознания» .
Если так, то получается, что нации субстанционально не существует, ее нет в том смысле, в каком есть реальные сообщества — семья, государство, и на выбор — этнос, как носитель определенной культурных комплексов или культура, понимаемая в антропологическом значении этого слова. Нация тогда — “воображаемая общность”, но не как у Б. Андерсона, в значении, что члены ее не знакомы друг с другом и могут иметь в своем сознании лишь ее идеальный образ.
Нация — это также сформировавшаяся под влиянием идеологии национализма форма существования культуры. Это же определение может быть перенесено и на этничность. Поскольку парадигма “нация” идеологически уже задана, а культура — структура очень сложная, определяющая характер взаимодействия своих членов и их подгрупп, то легко объяснить неразбериху в определениях этнической группы и связанного с ней понятия этничности. Разгадка состоит в том, что таких механизмов несколько. Они связаны и с заданным в культуре “образом мы”, и с характером взаимодействия инокультурной группы со своим внешним окружением, которое порой действительно определяется борьбой за влияние, а порой совместимостью или несовместимостью культурных парадигм живущих рядом народов. Если же культурно-психологической несовместимости нет, то осознание этничности будет происходить с трудом и только в случае наличия дополнительных факторов — экономических, социальных, идеологических (в том числе использования идеологии этничности как варианта идеологии национализма). Но зато, когда в культуре возникает необходимость в формировании из диаспоры группы, которая в тех процессах, которые претерпевает данная культура, будет играть определенную функциональную роль, эта группа сформируется, пусть даже в нарушение всех известных законов формирования этнической группы. И эта группа будет именно такой, каковая в данный момент требуется для функционирования данной культуры .
Получается, что диаспора, проживающая в инокультурном окружении и играющая определенную роль как в этом последнем, так и в своем материнском этносе, которая порой может почти ассимилироваться со своим окружением, а порой формироваться в почти закрытую систему — это понятие слабо коррелирующее с тем, что обычно понимают в современной науке под этнической группой, то есть группой, связанной этничностью. Этничность — это определенная идеологема, предполагающая оппозициональные отношения. Это своего рода слепок с идеологемы национализма. Получив широкое за последние десятилетия широкое хождение, став модной, этничность как идеологема влияет на функционирование диаспор и, в этом смысле, может по аналогии с национализмом рассматриваться как культурно-политический проект.



2. ЭТНИЧЕСКИЙ НАЦИОНАЛИЗМ

Согласно современной теории аффилиации, каждому человеку в той или иной степени присуща потребность принадлежности к группе. Для большинства людей в неустойчивой ситуации переходного общества семейная и этническая принадлежность (восприятие себя членом «семьи» - маленькой или большой) становится наиболее приемлемым способом вновь ощутить себя частью некоего целого, найти психологическую поддержку в традиции. Отсюда – повышенное внимание к этнической идентификации, потребность консолидации этнической общности, попытки выработки интегрирующего национального идеала в новых социальных условиях, «охранение» и обособление своей национальной мифологии, культуры, истории от других.
Первым и важнейшим шагом для того, чтобы личность смогла ощущать себя репрезентантом этнической группы, является процедура идентификации, то есть определение критериев и границ общности. Само введение термина «идентификация» в связи с работами В.Тернера и по теории идентичности придало новое звучание исследованиям по национальному самосознанию и проблемам этничности. В русле этих работ период «социальной драмы» стал рассматриваться не только как время потерь, кризиса и разрушившихся социальных связей, но и как процесс выделения различного вида общностей, артикулированных с помощью ритуалов, табу, церемоний, «карнавала», проинтерпретированной в определенном ключе истории и т.п. В конечном счете, осознание переходности того или иного исторического времени пробуждает рефлексивные тенденции в сознании личности и общества, что проявляется и в повышении внимания к этнической идентификации .
Индивид идентифицирует себя не только по этническим признакам, поэтому этничность может иногда находиться и на периферии личностной мотивации. На значимость этнической принадлежности влияют не только объективная социальная реальность («переходность» общества, этнические конфликты, миграции и т.п.), но и ряд субъективных факторов - уровень образования индивида, например. Значение этнической идентификации ситуативно.
Как правило, этническое сознание групп и индивида не актуализировано при условии существования стабильных этнических отношений или в моноэтнической среде. Фактором, увеличивающим возможность этнических конфликтов и, соответственно, повышающим роль этнической идентификации, являются миграции. Еще одной закономерностью является тот факт, что чувство этничности обычно выше у недоминирующих общностей. В этом смысле, в советское и даже в постсоветское время самосознание русского населения на территории России не являлось и не является значительным фактором обыденной жизни индивида. Об этом свидетельствуют, в частности, результаты широко используемого «теста Куна» (когда респонденты несколько раз отвечают на один и тот же вопрос: «Кто я?»), проведенного в России. Упоминание о «русскости» в местах, где русские доминировали, встречалось нечасто. Но ситуация менялась в иноэтническом окружении, - в Казахстане, например.
Тем не менее, даже в центральной части России значение этнических признаков играет все большую роль в жизни русского населения. Если в 1986 г. по данным социологических опросов 78% русских признали себя «советскими» и только 15% - русскими, то уже через 10 лет ситуация сильно изменилась: лишь 45% русских не придавали значения своей национальности . Можно назвать по меньшей мере три причины подобного повышения роди этничности: во-первых, затянувшийся переход к другому типу социальной организации (реакцией на который является, как уже было сказано выше, обращение к традиционности и устойчивости), во-вторых, сепаратистские процессы в Российской Федерации (когда многие агрессивные националистические движения возлагают вину за ошибки в национальной политике не на власть, а на русских, делая из них «оккупантов», «нахлебников» и т.д.) и, в-третьих, направленное идеологическое воздействие.
Чрезвычайно важным представляется именно третий фактор: чувство этнического единения возникает не только стихийно (из сходного жизненного опыта, объективной общности «крови» и «почвы»), но и формируется целенаправленно.
Даже не разделяя крайних точек зрения о том, что этнос целиком и полностью «конструируется» элитой, необходимо признать: вера в наличие неких естественных связей между членами этнической общности значит больше, чем реальное наличие этих связей. В этом смысле, именно идеологи декларируют единство на основе общей истории этноса (о которой рядовой член общности может иногда иметь весьма смутное представление), единой культуры (несмотря на то, что в условиях господства массовой культуры, этнодифференцирующий аспект культура имеет, главным образом, лишь для интеллигенции), религии (хотя речь идет в большинстве случаях о мировых религиях, и православный алеут не менее православен, чем православный русский) и т.д.
В случае с русским этносом национальная идентичность используется как инструмент для политической «мобилизации» самыми разными силами: начиная с попыток адаптировать «русскую идею» к государственной идеологии и кончая различными версиями консервативно-националистических течений (от сталинистов до православных монархистов). В результате, нормальная идентичность замещается гиперпозитивной (этноцентричной, этнодоминирующей или даже фанатичной), этнос консолидируется через самоутверждение и проповедь исключительности. По сути, национальная идентификация становится своеобразным следствием «национальной агитации», когда интеллектуалы не ограничиваются теоретическими штудиями, а пытаются активно формировать национальное самосознание. Идеологи находят в процедуре этнической идентификации тот ритуал, который позволяет выражать солидарность очень больших анонимных общностей и является катализатором социальной активности .
Действенность идеологий, «замешанных» на национально-этническом чувстве, не вызывает сомнений. Отсюда – попытки использовать национализм в «смеси» с коммунизмом, фашизмом, монархизмом, клерикализмом, демократией и даже либерализмом. Вопрос состоит лишь в том, насколько можно «приручить» национализм? В конечном счете, чрезмерная ориентация на этничность закономерно приводит к ущемлению прав личности, ведь рано или поздно встает вопрос: приоритет личности (независимо от ее этнической идентификации) или приоритет общности?
Холистский национализм, в отличие от либерализма, имеет высокие шансы на популярность среди людей переходного общества: он представляется борьбой порядка против хаоса. Этот порядок осознанно вносится в жизнь людьми, объединенными надличной целью (возрождением русской нации, например). Такая надличная цель обеспечивает не только единение человека с другими людьми, но и придает смысл его индивидуальному существованию.
Кризис государственности, разрушение привычных ниш бытия, развал СССР, изменение образа жизни, - все это значительно увеличило число людей, выброшенных из нормальной, монотонной колеи жизни, разбудило их ото сна. Но, проснувшись, люди ищут ответа на «последние вопросы» – вопросы о смысле своего существования. Они легко получают ответ на эти вопросы у идеологий с авторитарной и тоталитарной окраской, когда личность приносится в жертву целому. Коммунизм, фашизм, национализм – могут дать такой смысл жизни миллионам своих последователей. Поэтому вполне рациональная и прагматическая установка идеологов на использование национальных чувств для достижения тех или иных политических целей может разбудить абсолютно иррациональную и непредсказуемую стихию национализма, тем более опасного, когда он является национализмом доминирующей нации (как это обстоит в России с русскими).
В целом, для русских свойственна толерантность в национальных вопросах. Но многие факты современной жизни говорят о том, что предпринимаются попытки сделать национализм политическим проектом в России. Идеализированная модель «великой страны», сконцентрированность на тенденциозно истолкованных образах прошлого и будущего рассматриваются как средство для решения практических политических и экономических задач, придавая им эмоциональную привлекательность. По сути, национализм становится своеобразной оболочкой для различных идеологических конструкций, которая способствует адаптации этих конструкций к массовому сознанию. И здесь речь может идти не только о Национал-большевистской партии Э.Лимонова или «Русском национальном единстве» А.Баркашова, но и о более респектабельных «Отечестве», КПРФ или «Единстве». Тем не менее, ситуация такова, что единого лидера общенационального масштаба русская национал-протестная среда пока не выдвинула, что делает ее «ресурсом» как для радикалов разных окрасок, так и для «центристов» и «партии власти» .
Националистическая идеология во взглядах российского политического истэблишмента чрезвычайно редко проявляется как прямая проповедь превосходства русских, зато она неявно присутствует в антизападничестве и наиболее частом его проявлении сегодня – антиамериканизме, элементах антисемитизма, «кавказофобии» и т.д. На этих вопросах смыкаются крайне правые и коммунисты, эти темы становятся предметом популистских заигрываний с населением, что является симптомом того, что весь спектр российской политики сдвигается в сторону национализма, а у националистических идеологов есть неплохие шансы влиять на принятие властных решений.
Э.Дюркгейм писал о двух сознаниях внутри каждого из нас: одно содержит уникальные состояния, присущие лично индивиду, а другое – состояния, присущей всей группе, членом которой он является. Разумеется, это рассуждение применимо и к этнической общности. Тема «национального характера», столь популярная в начале 20 века, сегодня вновь звучит в многочисленных исследованиях и публикациях, причем не только отечественных . Современные исследования обычно рассматривают национальный характер как составную часть психического склада нации (и шире – этноса), включающего в себя и другие этнопсихологические особенности (настроения, чувства, интересы, аттитюды и т.п.). Национальный характер часто раскрывают, используя понятие «модальной личности», то есть личности, наиболее часто встречающейся в данной культуре, обладающей сравнительно прочно сохраняющимися качествами и чертами, которые типичны для взрослых членов общности.


3. РОЛЬ НАЦИОНАЛЬНЫХ ИДЕОЛОГИЙ В КУЛЬТУРАХ
РАЗВИТЫХ СТРАН
В странах, где идет процесс станов¬ления национальных общностей, осу¬ществляется консолидация государств на моно- или полиэтни¬ческой основе, серьезную политическую роль играют националь¬ные идеологии.
Так, например, Западная Европа пережила бум национальных идеологий в конце XIX — первой трети XX в. И в настоящее время процесс европейской интеграции, поддержи¬ваемый соответствующими институтами (Европарламентом, Евросоветом и др.), обусловил едва ли не повсеместное — особенно в Нидерландах, Бельгии, Люксембурге — преобладание евроцентризма над национальными пристрастиями людей. В то же время в Югославии, России, большинстве республик, образовавшихся на месте бывшего СССР, национальные идеологии начинают до¬минировать в политической жизни общества.
В целом идеологии этого типа выражают политические требо¬вания граждан, чьи интересы в повышении своего социального статуса связываются с национальной принадлежностью. Концеп¬туально-теоретические основы этих идеологических течений преж¬де всего выражают то или иное понимание природы националь¬ной группы, которая может трактоваться либо в качестве общности, складывающейся на основе единых экономических условий жиз¬ни людей, территории, языка и определенных черт духовной куль¬туры (марксистская традиция); либо культурной общности, ин¬тегрируемой политическими событиями и институтами (М. Ве-бер); либо воплощения «национального духа», поддерживаемого культурными нормами, ценностями и символами (Дж. Бренд); либо народа, которому ниспослано божественное откровение (ис-ламская традиция), и т.д .
В соответствии с внешними условиями и уровнем националь¬ного самосознания населения политические силы могут выдви¬гать требования либо защиты культурной самобытности нацио¬нальной диаспоры (вплоть до образования самостоятельной го¬сударственности); либо расширения геополитического пространства для жизни нации или, напротив, — защиты собственной тер¬ритории и национального суверенитета от внешних посягательств; либо создания привилегий для лиц «коренной национальности» или же — интенсивного расширения интернациональных кон¬тактов и т.д.
Таким образом, политические движения, стимулируемые на-циональными идеологиями (национализм), в одних странах мо¬гут способствовать разрешению межнациональных конфликтов, усилению культурной однородности и, стало быть, интеграции общества (Швейцария, страны Бенилюкса и др.). В других, со¬здавая очаги сепаратизма и этнического гегемонизма, национа¬лизм может подрывать целостность общества и стабильность по¬литического правления (движение басков в Испании, сербов в Боснии и т.д.).
Национальные идеологии могут стать источником укрепления межгосударственных отношений (так, в большинстве стран Западной Европы отстаивание национальных интересов не связывается с усилением враждебности к другим государствам), а могут создавать острые противоречия между государствами, осо¬бенно в связи с проведением политики по отношению к своим национальным землячествам на чужих территориях (например, между Боснией и Сербией, Россией и Латвией).
В ряде случаев национальные идеологии используются в ка¬честве прикрытия для решения проблем, не связанных с усло¬виями существования того или иного этноса. Например в конце 80 — начале 90-х гг. Прибалтийские республики под флагом за¬щиты интересов коренных национальностей пытались решить весь комплекс проблем с бывшим союзным государством (в частности вопросы хозяйственных взаимоотношений, усиления экономи¬ческой самостоятельности, обеспечения оптимальных условий роста уровня жизни граждан и т.д.).
Конечно, ни разнообразие национальных идеологий, ни пере-численные выше идейные течения не исчерпывают всего духов¬ного богатства политической жизни современного мира.
Пере¬строить политическую вселенную на собственных принципах, повлиять на умонастроения людей хотят и доктрины, строящие свои требования на основании религиозных постулатов и цен¬ностей (в том числе и те, что увязывают собственную картину мира с демократическими идеалами — как, например, христиан¬ско-демократическая идеология, а также те, которые исповедуют фундаменталистские воззрения: ортодоксальный иудаизм, сикхизм, исламский фундаментализм и др.), различные лево- и праворадикальные идеологии (например, соответственно, неотроц¬кизм и «новые правые»).
Существенное политическое влияние в отдельных странах оказывает идеология «комьюнити» (пропове¬дующая «новый стиль жизни» путем создания различных сосед¬ских, профессиональных и прочих общин, построенных в духе братства и локальной солидарности граждан, стремящихся к «не¬медленному счастью»), феминизм (борющийся за полное равно¬правие женщин в обществе), различные экологические («зеле-ные») идеологии (например «комплюралистическое» учение, стре¬мящееся предотвратить самоуничтожение человечества путем со¬хранения окружающей среды, развития коллективного капитала и прекращения роста населения), многочисленные футурологические концепции и т.д.
Причем, если в социально стабильных странах влияние полити¬ческих идеологий на общественное сознание по преимуществу снижается, то в государствах, переживающих процесс модерни¬зации, выбора путей дальнейшего развития, эти орудия духовной мобилизации играют все возрастающую роль в борьбе за захват и использование власти.



4. РАЗВИТИЕ НАЦИОНАЛИЗМА В РОССИИ

В настоящее время начинается вторая стадия развития национализма в России, которая связана уже с всплеском русского национализма. Разбуженные перестройкой периферийные национализмы уступают место русскому национализму, притом зачастую направленному против населения собственно российских или еще недавно российских периферий .
Стимулом для трансформации национализма в России стали социально-экономические процессы, типичные уже для постсоветской России, для периода постперестройки. Их важнейшей первоосновой являются громадные социально-экономические различия между российскими территориями. Этнические периферии России и бывшего СССР одновременно оказались и экономически слабо развитыми регионами, в особенности на Кавказе и в Центральной Азии. Прежнее имперское пространство имело свои ярко выраженные и более развитые центры, которые после распада СССР стали привлекать все возрастающий поток мигрантов. Причем миграция получила свою ярко выраженную этническую составляющую.
В результате в современной России возникает ситуация, которая во многом напоминает ситуацию в Европе. Складывается впечатление, что мы вновь с запозданием повторяем то, что Европа уже проходила или уже начала проходить.
Русский национализм начала XXI века отчасти начинает напоминать европейский национализм XIX века с его стремлением создать национальные государства на обломках прежних феодальных монархий и империй. Этот национализм - это одновременно и русский сепаратизм, известное, хотя и не столь популярное пока явление. Русский сепаратизм стремится окончательно "освободиться" от бремени многонациональной государственности, расстаться с инокультурными окраинами и построить, наконец, этнически чистое русское государство в логике европейского национализма XIX века. Хотя вопрос о создании русского национального государства в сочетании с готовностью расстаться с частью территорий, прежде всего - территорий с мусульманским населением пока серьезно ставится только малочисленными радикалами. Основной тренд все-таки связан с сохранением или даже увеличением нынешней территории, но при этом с усилением "руководящей и направляющей" роли - уже не КПСС, а великого русского народа. В русской версии национализма все-таки традиционное имперское сознание смешивается с "обычным" этническим национализмом.
Еще более важным является сходство политико-экономических процессов, протекающих на европейской и российской территориях. Там более развитые страны привлекают огромный поток иммигрантов, принадлежащих в основном не к европейской культуре. В рамках российского пространства идет подобный процесс: более развитые регионы принимают все большее количество мигрантов, появляется слой гастарбайтеров. Появляется тема борьбы за рабочие места, за экономические ниши между "местными" и "пришлыми". Эта борьба усиливается на порядок в связи с иноэтническим происхождением приезжих, в основном - выходцев с Кавказа и из Центральной Азии .
В Европе в условиях демократического общества, легко и чутко реагирующего на изменения социально-политического контекста, сразу же возник запрос на партии, выступающие против иммиграции и иммигрантов. Эти партии имеют ярко выраженный праворадикальный и правопопулистский характер, их национализм имеет вполне конкретную - антииммиграционную доминанту и связанный с этим "образ врага". Врага уже не внешнего, а живущего по соседству. "Европейский сценарий" предполагает как создание "специализированных" праворадикальных партий, так и усиление националистической составляющей в программах основных партий, обычно - консервативных.
Тем временем доля инокультурных меньшинств возрастает, в европейских городах идет геттоизация, возникают замкнутые кварталы со смешанным или просто иноэтническим населением. Причем эти кварталы - разновидность бедных периферий с развитой безработицей. Растет и поляризация между партиями по поводу отношения к проблеме. Если правые играют на национализме, то левые нередко начинают рассматривать иноэтнические меньшинства как свой потенциальный электорат, выступая за их ускоренную натурализацию.
Российская перепись 2002 года продемонстрировала заметные сдвиги в расселении народов - выходцев с Кавказа и из Центральной Азии. Притом в переписи речь идет только о натурализовавшейся их части, что касается остальных, а их большинство, но точной статистики нет. Поэтому данные переписи просто показывают тенденцию.
Общественное мнение уже воспринимает происходящие миграционные процессы и рост полиэтничности мегаполисов и традиционно русских земель как политическую проблему. Одна из общераспространенных местных проблем, которую называют на фокус-группах буквально везде, это - "засилье кавказцев на рынках". Причем многие русские воспринимают это не как нормальное "разделение труда", а именно как проблему.
Итак, в России рождается свой спрос на партии, эксплуатирующие антикавказские, античеченские, антитаджикские и другие "анти-" настроения. Нынешняя ситуация выглядит противоречивой. С одной стороны русский национализм остается преимущественно бытовым и не переходит на уровень конкретных политических требований. Радикальные группировки, те же скинхеды, малочисленны, их поддержка бесконечно далека от массовой. Отсюда и кажущееся внешнее спокойствие, которое, впрочем, не раз обманывало российских наблюдателей. С другой стороны, политическая тенденция вполне объективна и заложена на многие годы вперед, пусть даже это сравнительно латентный, а не воинствующий русский национализм. Антикавказские настроения части русского населения весьма прочны, они будут только усиливаться на фоне миграционных процессов и тем более на фоне продолжающегося укрепления позиций "кавказского" бизнеса в России. Когда-то ведь и малочисленные евреи вызывали раздражение именно как успешные бизнесмены, причем напряженность усиливалась параллельно укреплению их командных позиций в бизнесе .
Ясно, что проблема ксенофобии найдет свое отражение в повседневной политической активности, поскольку речь идет о серьезном и усиливающемся расколе в обществе на "своих" и "чужих". А значит, будут партии, которые станут разыгрывать антииммиграционную, а по сути антикавказскую карту. Будут и партии, стремящиеся привлечь меньшинства на свою сторону. Будут попытки властей подавить национализм, обвиняя его носителей в разжигании межнациональной розни. Будет и обратный эффект от этих попыток - радикализация национализма и привлечение к его носителям симпатий части населения.
Возможно, власти задумаются о необходимости разработки специальной программы, направленной на управление миграционными процессами. Такая программа, кстати, могла бы быть эффективной, если понимать под ней не систему запретов, а тщательный мониторинг ситуации, превентивное разрешение назревающих конфликтных ситуаций, аккуратное недопущение потенциально конфликтной концентрации меньшинств и формирования их гетто, психологическую адаптацию мигрантов к новой среде, введение норм политкорректности по аналогии с западными. Конфликт между "местными" и "пришлыми" постепенно превращается в один из основных в России, и назревающие проблемы требуют немедленных превентивных мер.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Возникновение этнических конфликтов и столкновений стали частым явлением для России. Национализм, как правило, возникает при низком уровне жизни, при сильной дифференциации общества, и, проникая в различные слои общества, способствует возникновению агрессивно настроенной молодежи и появлению политических партий националистической направленности.
В целом, в настоящее время непосредственная угроза для демократических свобод, исходящая от радикально настроенного националистического движения, представляется несущественной. В то же время, существует возможность постепенного сдвига режима в сторону более радикальных форм националистической идеологии в силу некоторых экономических и социальных причин.
Решение проблем, связанных с этническими конфликтами, столкновениями, основанными на национальной вражде, не безнадежно, и выход из этих проблем возможен при последовательной политике государства.
Необходимо подчеркнуть, что люди разных национальностей вполне могут уживаться друг с другом, если одна нация не ставит себя выше другой, или национальная принадлежность человека не выпячивается, как главная и основная характеристика, если язык и культура каждой нации могут свободно развиваться, если люди разных национальностей уважительно относятся к обычаям и традициям друг друга.


СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Бабаков В.Г., Семенов В.М. Национальное сознание и национальная культура (методологические проблемы). – М., ИФРАН, 2006.
2. Белик А.А. Психологическая антропология. М.,2003.
3. Вердери К. Нации и национализм. М., Эксмо, 2004.
4. Касьянова К. О русском национальном характере. – М., 2004.
5. Клямкин И.М., Лапкин В.В. Русский вопрос в России // Политические исследования, 2007. № 6.
6. Культура и культурология: Словарь. М., 2003.
7. Культура: теории и проблемы / Т.Ф. Кузнецова и др. М., 2005.
8. Культурология. XX век.: Энциклопедия: В 2 т. СПб., 1998.
9. Садохин А.П. Культурология: теория и история культуры: Учебное пособие. — М.: Эксмо, 2007.
10. Самосознание европейской культуры в XX веке. М.,2005.
11. Севастьянов А.Н. О разделенной русской нации и ее праве на воссоединение // Вопросы психологии. № 3. 2007.
12. Хотинец В.Ю. Этническое самосознание. СПб, 2000.